На главную

В каталог раздела

ЖАК де МОЛЕ [Jacques de Molay]

XXII Великий Магистр Ордена (1294-1314)

Другие магистры

Тибо Годен умер в 1293 году и преемником его стал Жак де Моле. Он получил белый плащ в командорстве Бон в 1267 году из рук прибывшего туда с визитом Гуго де Перо. К моменту избрания Великим магистром ему исполнилось пятьдесят лет. Какая судьба ожидала при нем Орден тамплиеров? И что можно сказать о положении храмовников сравнительно с положением госпитальеров и тевтонских рыцарей? Оно было самое неблагоприятное. Госпитальерам принадлежали значительные владения на Кипре. За отсутствием военных действий они могли продолжать заниматься лечением больных и раненых в своих госпиталях, а также предоставлять приют беженцам из Святой Земли. Тевтонские рыцари еще задолго до падения Акры большей частью перебрались в Пруссию, где их ожидала величайшая удача: можно считать, что именно они заложили основы и Прусского королевства, и Германской империи. Тамплиеры же на Кипре оказались не у дел: их преимущественно военное призвание было здесь бесполезно, не нужно и даже навлекало на них подозрения. Возможно, Жак де Моле это понимал, но тщетной оказалась его попытка в 1303 году вернуть остров Тортосу с целью обустройства там надежной базы для предполагаемого — иллюзорного! — отвоевания Святой Земли. Перед ним были два пути решения проблемы: либо вернуться на Запад (но с какой целью?), либо вступить в переговоры с киприотами и госпитальерами о выделении тамплиерам достаточной территории, чтобы выстроить на Кипре главную резиденцию и готовить будущий реванш. Он выбрал первое и возвратился во Францию во главе истинно княжеского кортежа, абсолютно не подобавшего этому магистру, без сомнения, овеянному славой, но побежденному.

Жак де Моле был далеко не гениальным человеком, и не будет преувеличением сказать, что в двух чрезвычайно важных для судьбы Ордена случаях тамплиеры сделали неправильный выбор: когда накануне сокрушительного поражения при Хаттине (1187) они избрали Великим магистром темного авантюриста Жерара де Ридфора и когда они остановили свой выбор на Жаке де Моле. Нужен был человек, наделенный твердым характером и острым умом, вроде Пьера де Краона. Но Жак де Моле, несомненно, обладавший похвальным мужеством — хотя это и не пошло на пользу Ордену, — был начисто лишен рассудительности и воображения. Подобного сорта люди, поднявшись на более высокую ступень после того, как долгое время находились в подчинении и ожидании, устраиваются с комфортом и чванятся, не замечая подстерегающей их опасности и не задумываясь над тем, что существующие порядки не вечны. Образцово-героическая смерть, принятая им перед лицом своих палачей, свершившийся в нем возвышенный переворот несомненно искупают его промахи, но не могут скрыть его интеллектуального убожества. Убожества истинного, а не мнимого, со всей отчетливостью проступающего, по крайней мере, в одном документе: докладной записке, в которой он представил папе проект слияния орденов тамплиеров и госпитальеров.

Первая мысль о таком слиянии возникла еще до падения Акры. В нем видели средство погасить соперничество и скоординировать усилия двух орденов, направленные на спасение Святой Земли. Этот проект, обсуждавшийся на Лионском соборе (1274) при папе Григории X, а затем и при его преемниках Николае IV и Бонифации VIII, был отвергнут, но затем Филипп Красивый вновь предложил его Клименту V. Демарш французского короля имел поводом гипотетическую надежду на возвращение Святой Земли, а в качестве истинной цели — стремление отдать духовно-рыцарские ордена под начало одного из своих сыновей, иными словами, поставить под свой контроль. Папа Климент V консультировался по этому поводу с Жаком де Моле, докладная записка которого, направленная в качестве ответа, свидетельствует о его большой умственной ограниченности, даже мелочности. Он счел подобное намерение недостойным двух столь славных орденов и опасным для рыцарских душ, ибо дьявол не преминет посеять раздор между ними. Слишком неравны они по своему благосостоянию, и дележ был бы несправедливым. Их уставы различались, и было бы очень сложно принудить братию изменить свои привычки. Бедняки, например, ничего не выиграли бы от этого проекта, напротив, они могли лишиться пищевых раздач, практиковавшихся тамплиерами. Невозможно было бы допустить существования в одном городе двух командорств, между ними непременно сложились бы натянутые отношения, отсюда сокращение числа командоров — другой источник серьезных раздоров; то же самое ведь касалось и высших орденских лиц! Предполагалось, что слияние двух орденов положит конец их соперничеству, но такой шаг, по его мнению, нанес бы вред Святой Земле, «ибо это соперничество всегда служило источником чести и благополучия для христиан, для сарацин же наоборот, потому что, когда госпитальеры предпринимали поход против сарацин, тамплиеры не успокаивались, пока не совершали подобное или даже большее, и те поступали так же». По мнению Жака де Моле, если бы не подобное соперничество, тамплиеры и госпитальеры не прилагали бы столько усилий. Паломники не находили бы приюта, братья-служители не имели бы прибежища в столь большом количестве. Словом, единственное удобство, которое сулило слияние, — уменьшение расходов. Возможно, стало бы проще защищать свои права и имущество в случае спора. «Всем известно, — писал Великий магистр, — что некогда народы проявляли великое рвение к делам веры, однако ныне это совершенно переменилось, ибо большинство людей скорее расположено брать от религии, чем отдавать ей...» Аргументация слабая, следует признать! Словно Святая Земля все еще принадлежала христианам и духовно-рыцарские ордена по-прежнему конвоировали паломников и рекрутировали братьев-служителей или туркополов! Но магистр Ордена тамплиеров сочинил свою странную записку спустя годы после злополучной высадки на остров Тортосу, он же понимал, что партия безвозвратно проиграна. Вследствие этого стоило задуматься, как использовать военную силу и богатства Ордена. С другой стороны, если он был искренен, действительно намереваясь вернуться в Святую Землю и возвратить потерянные замки, то какое отсутствие здравого смысла! Возможно, этот несчастный в своем тщеславии просто не хотел уступить дорогу магистру Ордена госпитальеров. Другой на его месте, отождествляя себя с Орденом, постарался бы красноречиво выразить всю безмерность подобной жертвы. Или же, помня о предназначении Ордена Храма, постарался бы разобраться, соответствует ли слияние двух орденов интересам христиан в Святой Земле. Но Жак де Моле не отличался ни глубиной мышления, ни красноречием. Захваченный врасплох демаршем Климента V, он упирался, лукаво копаясь в мелочах и обходя молчанием главное.

Ж. Бордонов «Повседневная жизнь тамплиеров в XIII веке»

Перевод осуществлен по изданию: Georges Bordonove. La vie quotidienne des templiers au XIIle siècle. Paris, Hachette, 1990  перевод, 2004 © Издательство АО «Молодая гвардия»

Последний магистр ордена Храма родился около 1244 г. в Раоне, в Юре, и получил свое имя по владению в окрестностях Безансона. В 1265 г. он стал тамплиером и был принят Эмбером де Перо, генеральным смотрителем и дядей Гуго де Перо. Моле служил в Святой Земле под началом Гийома де Боже и в 1294 г. стал великим магистром. Известно, что группа бургундских рыцарей предпочла его Гуго де Перо; в любом случае несправедливо предполагать, что ни тот, ни другой не были бы избраны, если бы орден Храма не лишился своих лучших рыцарей при осаде Акры.

Жак де Моле, растерявшийся, когда несчастье обрушилось на его орден, говорит о военных вопросах авторитетно и с пониманием. Его донесение должно было составляться с согласия совета, и если некоторые выводы выглядят пессимистичными, то они одновременно и проницательны, и объясняются естественным недоверием к некоторым проектам, которые были созданы при французском дворе и поддержаны Папой. Имелось в виду наступление на Морею (Пелопоннес) и военная кампания по отвоеванию Византийской империи в пользу Карла де Валуа, брата короля, женатого на Екатерине де Куртене, наследнице латинских императоров Константинополя. Отъезд был назначен на май 1307 г., и Папа, поставлявший финансовую помощь Карлу де Валуа, втайне надеялся снискать симпатии армян, помогая им в борьбе с мусульманами Сирии. Несомненно, тамплиеры предвидели разгром, который последовал бы за этими недостаточно продуманными проектами; разгром, который, как всегда, поставили бы в вину духовно-рыцарским орденам: этим объясняется тон вступления в послании Моле.

Святой Отец, вы спросили меня, кажется ли мне предпочтительным организовывать большую или малую экспедицию. На это я отвечаю, что маленькая экспедиция ничего бы не стоила при нынешнем состоянии Святой Земли, но обернулась бы к ущербу и стыду христианства, ибо стала бы погибелью для тех, кто принял бы в ней участие. Сейчас христиане не владеют на этой земле ни замком, ни крепостью, где они могли бы укрыться при необходимости. И если войско будет неожиданно атаковано с какой-либо части заморской земли и не будет достаточно мощным, чтобы сразиться с войском султана, оно будет полностью уничтожено.

Мусульманская армия, защищающая Иерусалим, насчитывала, по мнению Моле, от двенадцати до пятнадцати тысяч всадников, более сорока или пятидесяти тысяч лучников; в военных действиях ее поддержала бы армия Египта. Магистр ордена Храма не советовал высаживаться в Армении, стране, которая, со своим "малонадежным населением", казалась опасной, но если пожелают снарядить крупномасштабную экспедицию, он совершенно согласен.

Item: должно приказать с этого времени генуэзцам, венецианцам и людям из других морских стран построить корабли и прочие большие суда, способные перевозить лошадей и снедь, и каждый должен начать запасаться необходимыми вещами <...>

Item: я советую использование не галер, но кораблей и других крупных судов, и сие оттого, что они лучше галер и много выгоднее. Ведь один корабль перевозит больше, чем четыре галеры, а одна галера стоит больше, чем три корабля. И флоту не придется сражаться на море, оттого, что у наших врагов мало военных судов и они не осмелятся на нас напасть.

Далее Моле касается контрабанды; европейские страны, говорит он, посылают туркам все для войны, вплоть до "предварительно изготовленных" галер, которые те только собирают и сбивают, а это должно быть строго запрещено. Что касается необходимых военных сил, он оценивал их в двенадцать или пятнадцать тысяч всадников и пешего войска, включая тысячу арбалетчиков. Он ничего не пожелал сказать ни о месте сбора, ни о месте высадки, но предложил устно назвать Папе и королю Франции наилучшие из них.

Item: я советую вам <...> велеть приготовить этой зимой десять галер, которые выйдут в море в начале весны, чтобы защищать остров Кипр и охранять море, чтобы дурные христиане не перевозили больше контрабанду сарацинам. И дабы знать, как эти, галеры смогли бы продержаться без отдыха до генерального перехода и как получить средства для их оплаты, я вам объясню, если вам угодно, секретно <...> ибо мой проект не из тех, которые можно было бы записать. Но, как я надеюсь, эти галеры с Божьей помощью принесут столько пользы, что смогут легко удерживать море.

Проект Жака де Моле был не чем иным, как типичной формой войны на Средиземноморье, соurse; он был разъяснен Клименту устно Умбером Бланом, командором Оверни, и его другом Пьером де Лангром, марсельским судовладельцем. Папа не колеблясь принял план, увлекшись идеей войны, финансирующей сама себя, не требуя субсидий, которых для различных целей от него добивался каждый.

М. Мелвиль «История Ордена тамплиеров» Melville Marion. La Vie des Templiers. Paris: Gallimard, 1982. Мельвиль М., История ордена тамплиеров. СПб.: Евразия, 2000. 415 с.

 Пора задуматься, кем был Моле, на которого вскоре обрушится самая тяжелая ответственность и, который, как покажется всем, очевидно, не соответствовал своей роли. К сожалению, мы не много знаем о нем; задаются вопросом, как тамплиеры могли избрать руководителем столь ничтожного человека. Он являлся одним из тех, кто жил в Палестине, в отличие от многих новых братьев, которым Восток был не знаком; но неведомо, участвовал ли он в сражениях. После избрания великим магистром, в 1295 г. он, кажется, считал своей основной миссией обеспечить возвращение ордена на Запад. Он ли выбрал Францию, будучи французом, а не Испанию или Португалию? Нам это не известно. В момент ареста ему было 64 года. Самое удивительное, что он сам предстанет перед комиссией как «бедный, неграмотный рыцарь». Безусловно, образование тогда было мало распространено, но избрать неграмотного человека для управления столь влиятельным орденом, — есть от чего прийти в сомнение, даже если Моле немного преувеличил свое невежество. Итак, необразованный, неловкий, не очень мужественный, — достаточно много недостатков для 22-го и последнего великого магистра ордена Храма.

Но кто может сказать, каким интригам он обязан своим избранием? Не все предыдущие выборы тоже были объяснимы: в 1256 г. был избран тот самый Тома Берар, которого сами тамплиеры называли «скверным магистром» и который, возможно, несет самую большую ответственность за отклонения в ордене.

Как бы то ни было, отказ от слияния с госпитальерами был принят на орденском совете: великий магистр не обладал абсолютной властью. Учитывая старинное соперничество, чтобы не сказать ненависть, которая поставила в противоборство два ордена, шансов, что предложение Папы будет принято, было мало, и не в характере Климента V было навязывать его своим авторитетом.........

.....Тем временем Жак де Моле и трое других высших сановников ордена предстали перед Парижским университетом. Речь шла о втором лице в ордене Гуго де Пейро, досмотрщике Франции, Жоффруа де Шарне — командоре Нормандии и Жоффруа де Гонневиле, кондоре Аквитании и Пуату.

Никто из них, и это доказано, не подвергался пыткам. Однако признания де Моле были пагубными для ордена:

«Коварство врага рода человеческого... привело тамплиеров к столь слепому падению, что с давних пор те, кого принимали в орден, отрекались от Иисуса Христа, подвергая опасности свои души, плевали на крест, который им показывали и по этому же поводу совершали некоторые другие чудовищные вещи».

24 октября 1307 г. в присутствии самого инквизитора Франции великий магистр признался, что сам допускал те же ошибки:

«Вот уже сорок два года как я был принят в Боне... Брат Умбер (де Пейро) принес латунный крест, на котором было изображено Распятие, и приказал мне отречься от Христа, чей образ находился передо мной. Не по своей воле я сделал это. Потом тот, кто принимал меня, заставил меня плюнуть на крест, но я плюнул на землю... только один раз».

С его точки зрения, то же самое заставляли делать всех остальных. И, напротив, он отрицал все, что касалось содомии.

Эти удручающие признания Жака де Моле будут не единственными, он повторит их многократно с некоторыми изменениями

Но, судя по другому документу, его поведение было еще более достойно жалости. Вот, что мы читаем в действи-тельности в ответе Парижского университета на запрос короля:

«Установлено, что вышеназванный магистр сначала добровольно признался в своих грехах инквизитору... в присутствии многих добропорядочных людей; что затем, подумав в течение нескольких дней, в присутствии того же инквизитора, многих священников и Парижского университета, плача, он исповедовался в своем грехе и грехах своего ордена, произнеся речь публично... Плача от стыда человеческого, однажды он попросил подвергнуть его пытке, чтобы его братья не могли сказать, что он добровольно явился причиной их гибели».

Конечно, ему в этом отказали, заявив, что это было бесполезно, так как имелись его признания: пытка же не применялась без нужды. Таким образом, Моле не только не пытали и не угрожали пыткой, но он просил об этом, чтобы прикрыться, и в этом оправдании ему было отказано! Он плачет, и признается, произнося речь! К тому же, добавляет наш документ: «Напрасный страх перед мыслью о страдании не мог заставить человека постоянно делать такие признания... И, невозможно, чтобы сам магистр ордена находился в неведении о таких вещах».

Защитники чистоты ордена должны были бы объяснить такое прискорбное поведение великого магистра.

Ги Фо «Дело тамплиеров»  Пер. с франц. Чудиновой. Е. В. - СПб.: Евразия, 2004. - 224 с.

В 1293 г. монах Годен умер, и место главы ордена занял Жак де Моле, бургундец из диоцеза Безансона.

В следующем году Жак де Моле вместе с госпитальерами принял участие в недолгом походе против мусульман, подготовленном татарским ханом Газаном. Жак де Моле возглавил один фланг татарской армии.

Получив приглашение Папы, великий магистр Храма Жак де Моле, находившийся на Кипре, решил обосноваться в Париже. Он пустился в путь с тем большей спешкой, что уже знал, что именно замышлялось против ордена во Франции.

Жак де Моле прибыл во Францию в конце августа 1306 г. Сначала он отправился в Париж, чтобы остановиться в резиденции тамплиеров (Тампле). Там он немного замешкался, отправившись поприветствовать короля. При дворе ничто не смогло заставить его поверить, что он находился под подозрением и что против ордена зрел заговор. В честь него, высокопоставленного лица, равного по титулу князю, был устроен праздник, и король даже попросил его стать крестным отцом одного из своих детей.

Затем в сопровождении шестидесяти рыцарей Жак де Моле направился к Пуатье, где Папа разместил свой двор. Климент V благожелательно принял великого магистра и говорил с ним, в частности, о плане, который он вынашивал уже давно и который имел отношение к слиянию двух военных орденов тамплиеров и госпитальеров.

Отвечая ему, Жак де Моле сослался на то, что его монахи не получили благословения на служение иному уставу, кроме устава ордена Храма; к тому же, к великому возмущению христиан, между тамплиерами и госпитальерами множились ссоры; помимо этого слияние повредило бы беднякам, которым помогал бы теперь только один орден; и, наконец, когда нужно будет упразднить звания и обязанности, чтобы объединить их, предстояло разрешить слишком много вопросов, связанных со старшинством. Жак де Моле также ссылался на то, что устав тамплиеров был более строгим, чем у госпитальеров: в случае слияния либо первые должны были пойти на уступки, либо вторым нужно было бы изменить устав.

Говоря об этом послании, Р. Фавтье пишет, что это «поступок умного и упрямого человека, добровольно отказывающегося следовать общим интересам, чтобы направить все свои помыслы только на орден, главой которого он является, и по корыстным материальным причинам выступающего против объединения его к другим подобным организациям"[ Fawtier R. Histoire de L'Europe. PAris, 1940. Т. VI.]

Это суждение несправедливо. В речи великого магистра много здравого смысла.

Поскольку мы судим «а posteriori", мы склонны считать, что слияние было в высшей степени желательно, учитывая что, быть может, оно помогло бы избежать катастрофического судебного процесса, о котором пойдет разговор далее. Но разве невозможно представить, что, например, вражда, вспыхнувшая между двумя орденам в Палестине, лишь слабые отголоски которой достигли Западной Европы, могла вновь разгореться и на Западе, в рядах нового единого ордена, который был богат и ничем не занят? Теперь уже два ордена вызывали подозрение: внутренние раздоры, кажется, чрезвычайно тяготили западное христианство.

Папа же видел в этом проекте средство положить конец обвинениям, которые король Филипп Красивый вот уже несколько месяцев собирал против тамплиеров.

Когда Римский Папа задал ему вопрос о своевременности возобновления Священной войны, Жак де Моле выступил, скорее, за тщательно подготовленное массированное наступление, чем за создание разобщенных войск. Для осуществления плана, по мнению Моле, потребовалось бы 15 000 рыцарей и 50 000 пехотинцев. Новые крестоносцы должны были бы располагать большими судами для перевозки войск. На разведку в восточное Средиземноморье была бы выслана эскадра, чтобы установить блокаду и производить осмотр торговых судов христиан, которые без зазрения совести снабжали продовольствием неверных. Наконец, была бы произведена высадка на Кипре, откуда крестоносцы вели бы подготовку к завершающему выступлению. На короля Кипра можно было рассчитывать, заключал Моле, но в отличие от того, что думал Папа, Моле считал союз с королем Армении маловероятным.

И снова это послание выдает человека весьма здравомыслящего, серьезного и талантливого. Если донесение Моле не смогли принять во внимание, то это потому, что обстоятельства для отправки нового похода на христианские земли Леванта складывались крайне неблагоприятно.

М. Лобе «Трагедия Ордена тамплиеров» Пер. с франц. Журавлевой Д. А.— СПб.: Евразия, 2003.— 224 с.

 После кончины Великого магистра Тибо Годена в апреле 1293 года бразды правления орденом перешли в руки Жака де Моле. Родом из мелкопоместных дворян провинции Франш-Конте, входившей в состав Лотарингии — оттуда, кстати, вышло немало рыцарей-тамплиеров, — он был сыном Жана де Лонгви, а по материнской линии связан со зна­менитой фамилией Роганов. Имя де Моле он взял по владе­нию в окрестностях Безансона, а в орден был принят в 1265 году в бургундском городе Бон по рекомендации Эмбера де Перо, магистра тамплиеров в Англии, и Амори де Ла Роше, французского магистра. Он долгое время служил в Заморье, однако о его участии в обороне Акры ничего не известно.

К сожалению, несмотря на тридцатилетний опыт орден­ской службы и разного рода таланты, Жак де Моле не обла­дал дипломатическими способностями и хитроумием, свой­ственными его коллеге Великому магистру госпитальеров Фулько де Вилларе. Он считал главным и единственным пред­назначением храмовников — даже в новых, резко изменив­шихся условиях — быть, как и раньше, авангардом кресто­носного ополчения. Сообразуясь с этой примитивной кон­цепцией, он по-прежнему держал гарнизон на острове Руад, настойчиво призывая под свои знамена новых рыцарей и сержантов, чтобы заменить тамплиеров, погибших в Акре.

В 1294 году Жак де Моле совершил большой вояж по Европе, повсюду призывая поддержать орден Храма. В де­кабре он оказался в Риме, где стал свидетелем уникального эпизода в истории Римско-католической церкви: в первый и последний раз добровольно ушел в отставку папа Целестин V, а папский трон занял один из членов кардинальского совета, принявший имя Бонифация VIII. Из Рима де Моле отпра­вился в Центральную Италию, а далее — в Париж и Лондон. В результате он установил личные и письменные связи со всеми западноевропейскими монархами; особенно добросер­дечные отношения сложились у него с английским королем Эдуардом I, который в 1302 году заверял его в письме, что только затянувшиеся военные конфликты с Францией и Шотландией не позволяют ему «отправиться в Иерусалим во главе давших обет рыцарей и паломников... в поход, о кото­ром мечтаю всей душой». Эдуард исключил орден из общего списка на запрещение экспорта денег и драгоценностей из Англии, что дало возможность беспрепятственно перепра­вить часть их лондонской казны на Кипр.

Хлопоты Жака де Моле в Риме тоже дали неплохие ре­зультаты: новый папа Бонифаций VIII издал специальную буллу, которая закрепляла за орденом Храма на Кипре те же привилегии и льготы, что и ранее в Святой земле, а Карл II Неаполитанский специальным указом разрешил беспошлинный экспорт продовольствия для тамплиеров через южно­итальянские порты, причем сроки указом не ограничивались.

....Внутри Папской курии вспыхнули острые разногласия, усиленные давлением сторонников тамплиеров, в частности брата Жака де Моле, настоятеля собора в Лангре......

П. Рид «Тамплиеры»   пер. с англ. В.М.Абашкина—М:АСТ, 2005.—410, [6] с: 16 л. ил.   

Последним великим магистром ордена тамплиеров в 1293 г. стал Жак де Моле, человек уже немолодой и самым искренним образом стремившийся восстановить власть христианства на земле Палестины. В 1294 и 1295 гг. он посетил Италию, Францию и Англию в безнадежной попытке собрать средства и людей для нового похода на Восток. Он организовал отправку караванов судов с зерном, оружием и одеждой для тамплиеров, обосновавшихся на Кипре, и обеспечил охрану острова боевыми галерами. Он принимал участие в морских налетах на Розетту, Александрию, Акр и остров Тортосу и даже попытался создать постоянный опорный пункт на маленьком островке Руад вблизи Тортосы и оттуда наносить стремительные удары по сарацинам. Однако в 1302 г. значительно превосходящие египетские силы буквально смели с острова небольшой гарнизон тамплиеров.

Климент V, ставший папой в ноябре 1305г., решительно намеревался предпринять еще один великий крестовый поход. В июне 1306 г. он призвал Фулька де Вилларе из ордена госпитальеров и Жака де Моле из ордена тамплиеров на Собор в Пуатье и велел им готовиться к походу. Жак де Моле отправился во Францию в сопровождении Рэмбо де Карона, приора Кипра, который, как можно предположить, лучше разбирался в сложившейся ситуации, и небольшого отряда рыцарей. Де Моле явно не собирался оставаться во Франции навсегда, ибо остальные руководители ордена находились на Кипре, как и большая часть денежных средств. Великий магистр прибыл во Францию в конце 1306 г. или в начале 1307 г. и, видимо, прежде всего посетил в Пуатье папу. К июню 1307 г. де Моле добрался до Парижа, где состоялось общее собрание братства

В ответ на просьбу папы дать ему совет относительно готовящегося похода, Жак де Моле подготовил две записки. В первой содержались его предложения относительно организации похода. Он просил правителей западных государств предоставить для этого 15 000 рыцарей и 5 000 пехотинцев. Итальянские города должны были обеспечить крестоносцев боевыми кораблями43. Приведенные цифры явственно демонстрируют, сколь сложной была ситуация: ограничение планов могло дать лишь временный эффект, а полномасштабная экспедиция являлась всего лишь голубой мечтой. Однако признать такое положение дел — т. е. полностью изменить свою точку зрения на роль и функции рыцарских орденов — Жак де Моле, человек уже немолодой, весьма упорный в своих намерениях и достаточно консервативный, был просто не способен. Его вторая записка была посвящена идее возможного объединения военных орденов. Она дает отчетливое представление об ограниченности мышления де Моле. Развивая свою идею, де Моле замечает, что данный вопрос уже обсуждался на Лионском соборе в 1274 г., что после событий 1291 г. к нему вновь вернулся папа Николай IV, а Бонифаций VIII, хоть и уделил этой идее некоторое внимание, все же в целом ее отверг. Затем де Моле предпринимает попытку аргументировать целесообразность данного плана, однако же весь тон его рассуждений, как ни странно, представляется нам враждебным этой идее. Так, он утверждает, что нововведения всегда опасны; что членов ордена не следует принуждать к изменениям в Уставе и традициях; что сама система материальной поддержки рыцарских орденов может оказаться под угрозой; что могут возникнуть волнения, если оказывать давление на мелкие провинциальные приорства. С другой стороны, соперничество между орденами, по мнению де Моле, лишь идет им на пользу, да и само существование двух мощных рыцарских орденов неоднократно доказывало свои значительные тактические преимущества. Затем де Моле пытается рассмотреть возможности объединения орденов, однако это у него получается довольно плохо. Его положительные доводы: объединенный орден сможет лучше противостоять нападкам светских и церковных властей, и расходы на его содержание будут меньше. В итоге он обещает папе непременно собрать наиболее опытных членов своего ордена, обсудить с ними данный вопрос и передать Клименту их советы, ежели он выразит желание их получить, а также уверяет его, что самый дешевый способ финансировать предстоящий крестовый поход — это воспользоваться услугами рыцарских орденов. Если же папа имеет намерение назначить орденам определенное и регулярно выплачиваемое содержание, то он, де Моле, предпочел бы, чтобы эти средства поступали в канцелярии орденов раздельно.

Иных конструктивных решений де Моле не предложил, проявив весьма слабое понимание того, насколько уязвимы тамплиеры; рост враждебности по отношению к рыцарским орденам, похоже, скорее озадачивал его, чем пугал. Но были и другие — особенно во Франции, — кто требовал незамедлительной реформы.

В 1308 г. на Соборе в Пуатье Плезиан также сообщил, что и Жак де Моле собственной персоной предстал перед королевским судом, «желая оправдать себя и свой орден», что, однако же, вызвало лишь выступления новых свидетелей против тамплиеров, ибо он «произносил слова, хотя и обдуманные заранее, но… по всей очевидности, проистекавшие из его еретических убеждений». Видимо, Моле объяснил, что братья из страха перед наказанием не признаются в своих грехах, но он, тем не менее, отпустил им эти грехи перед собранием ордена, «хотя сам, — замечает Плезиан, — был человеком светским и не имел на это права».

Лишь трое тамплиеров признались, что на самом деле имели гомосексуальные связи с другими братьями, и один из них, Гийом де Жиако, служитель в доме великого магистра, показал, что, будучи на Кипре, имел сексуальные сношения с де Моле по три раза за ночь.

Это была существенная «победа» королевских чиновников, но еще более важным оказалось признание самого великого магистра ордена Жака де Моле, сделанное им 24 октября. Великому магистру в то время, должно быть, уже перевалило за шестьдесят, и на процессе он производил впечатление человека, совершенно сбитого с толку, насмерть перепуганного и сразу резко постаревшего и ослабевшего — видимо, из‑за того давления, которое оказывали на него королевские чиновники. Он, казалось, совершенно утратил почву под ногами и ни разу не проявил себя как сколько‑нибудь решительный руководитель. Хотя в последующие годы Жак де Моле не раз менял свои взгляды, сперва отказываясь от первоначальных показаний, потом снова признаваясь в совершенных грехах, он никогда так и не сумел оправиться от того удара, под воздействием которого сделал свое первое признание, — как не смог и изгладить это событие из памяти — собственной и окружающих — настолько умело оно было срежиссировано властями для достижения максимального пропагандистского эффекта.

Он сообщил инквизитору Гийому де Пари, что был принят в орден сорок два года назад в Боне, в диоцезе Отён, Умбером де Пейро, магистром Англии, и Амори де ла Рощем, магистром Франции. И признался далее, что после того, как он дал множество клятв относительно соблюдения обычаев и законов ордена, его плечи окутали плащом тамплиера, и упомянутый приор (т. е. Умбер де Пейро) приказал принести бронзовый крест, на котором было изображено распятие, и велел ему (Моле) отречься от Иисуса Христа, чье изображение держал перед ним. Он нехотя подчинился; потом ему велели плюнуть на распятие, но он плюнул на пол. Когда его спросили (в суде), сколько раз он плевал на распятие, он поклялся, что плюнул только один раз и помнит это очень хорошо.

Хотя Жак де Моле и отрицал обвинение в мужеложстве, он как бы экстраполировал описание своего вступления в орден на всех остальных, заявив, что ничто из выпавшего на его долю не миновало и всех прочих неофитов. По его словам, сам он мало кого принимал в братство, а когда все же ему доводилось делать это, то самую «неприятную» часть обряда он поручал другим, твердо зная, впрочем, что новичок обязан пройти все то, чему был подвергнут и он сам при вступлении в братство.

И действительно, как будет видно впоследствии, уже сами по себе официальные обвинения явно имели целью спровоцировать во всех слоях населения отвращение и страх по отношению к тамплиерам83. А потому в пятницу, 25 октября, Жак де Моле вместе с другими руководителями ордена — Жераром де Гошем, Ги Дофеном, Жоффруа де Шарне и Готье де Лианкуром — предстал перед ассамблеей в Тампле. Особое место на этом собрании занимали богословы, церковные и светские магистры, бакалавры и другие представители Парижского университета84.

Великий магистр признался — от своего имени и от имени прочих присутствующих руководителей ордена, — что, хотя первоначально создание ордена имело благородные цели, было одобрено Святым Престолом и благословлено им на борьбу с врагами истинной веры во имя защиты Святой Земли,

но, тем не менее, происки врага рода человеческого, который всегда ищет себе поживу, привели членов ордена к такому моральному падению, что теперь, и уже довольно давно, все те, кого принимают в братство, отрекаются от Господа нашего Иисуса Христа, нашего Спасителя, ценою бессмертной души своей и плюют с презрением на распятие, которое показывают каждому из них при вступлении в орден, а также совершают во время упомянутого обряда посвящения прочие чудовищные преступления.

Он не пожелал перечислить эти преступления, по его словам, «из страха перед светским уголовным судом, и на тот случай, если упомянутый орден будет уничтожен, а его члены утратят уважение людей, положение в обществе и все свои богатства». Он сказал также, что преступления ордена были раскрыты благодаря усилиям христианнейшего короля Филиппа IV Французского, «несущего свет, от которого не скроется ничто». Он заявил, что, как и все Другие тамплиеры, искренне раскаивается в содеянном и просит собрание заступиться за них перед папой и королем, дабы они могли получить отпущение грехов и наказание в соответствии с решением церковного суда. Возможно, сразу же после этого Моле написал «открытые письма», о которых упоминают хронисты, его современники, умоляя всех тамплиеров сознаться в содеянном, ибо все они долгое время находились во власти заблуждений

Возможно, конечно, Жак де Моле был подвергнут пытке и таким образом вынужден подчиниться плану Ногаре. Весной 1308 г. некий каталонец, живущий в Париже, в письме своему другу, проживавшему на Майорке, описал весьма впечатляющую сцену, во время которой Жак де Моле срывал с себя одежду, чтобы показать ожоги и раны у себя на руках, на ногах, на спине и на животе, однако же обстоятельства, при которых эта сцена якобы имела место, — а именно выступление великого магистра с помоста перед парижской толпой — заставляют предположить, что все описанное скорее вымысел и игра воображения, а не реальная действительность89. Более того, существует некий документ, составленный анонимным юристом скорее всего в 1310 г., где обсуждаются различные юридические тонкости, связанные, видимо, с целой серией вопросов, поступивших от королевских чиновников, и где говорится, что, по словам самого де Моле, он признался «из страха перед страданиями», а стало быть, все же не был подвергнут пытке и на самом деле даже «просил порой, чтобы и его тоже пытали, иначе братья его сочтут, что он погубил их по собственной воле». Хотя и это свидетельство, возможно, тоже исходит из правительственных источников.

Королевским чиновникам вовсе не обязательно было оправдываться или по какой‑либо причине скрывать применение пыток, поскольку еще в 1252 г. папа Иннокентий IV дал право светскому суду применять пытку при судебных расследованиях. Больше похоже, что за одиннадцать дней, прошедших с момента ареста Жака де Моле, к нему были применены иные методы давления, менее жестокие, но вполне способные постепенно сломить любое сопротивление. Возможно, использовалась примерно та же техника допроса, что и в наши дни: непрерывный допрос (возможно, его вели посменно), физические и нравственные страдания, вызванные содержанием в заключении, постепенное ослабление организма из‑за голода и недостаточного количества сна. «Показательных» признаний на многих судебных процессах, особенно в XX в., добивались примерно теми же способами. Сюда включаются и различные посулы и обещания. Возможно, де Моле предложили свободу, как только дело будет закрыто. Действительно, почти два года спустя, когда судебные слушания еще продолжались, он заявил перед папской комиссией, что «было бы весьма удивительно, если бы Римская церковь вдруг пожелала продолжить разгром ордена, в то время как исполнение приговора об отлучении от церкви императора Фридриха II было отложено на тридцать два года».

Один из служителей ордена, Жан де Шалон, которого также готовили к тому, чтобы в июне 1308 г. в Пуатье он повторил свои первоначальные признания, по‑своему подтвердил это, сообщив, что некий священник Рено с помощью «тайных писем» убедил более 60 тамплиеров отказаться от их показаний (в данной версии текст был на пергаменте со свинцовой печатью), говоря, что если они этого не сделают, орден будет уничтожен. Он, Жан де Шалон, тоже отказался от своих показаний, хоть и неохотно, ибо считал, что за всем этим стоит декан Лангра, брат Жака де Моле

М. Барбер «Процесс тамплиеров» Алетейя, Энигма; 1998  Оригинал: Malcolm Barber, “The Trial of the Templars” Перевод: Ирина Тогоева

Вскоре после падения Акры собрался об­щий капитул братства, и великим магистром был избран Жак де Моле, прецептор Англии [Raynold, torn. XIV, ad ami. 1258. Cotton MS. Nero E. VI, p. 60, fol. 466.]. Он предпринял еще одну попытку (1302) водрузить знамена ордена Храма над Свя­той землей Палестины, но потерпел поражение от султана Египта и потерял сто двадцать рыцарей [Marin Sanut Torsell, lib. Ill, pars 13, cap. 10, p. 242. De Guignes, Hist, de Huns, torn. IV, p. 184.]

История рыцарей - тамплиеров, церкви Темпла и Темпла, написанная Ч. Дж. Аддисоном, эксквайром из Внутреннего Темпла

Алетейа; 2004, - 384 с.

®Автор проекта: Вадим Анохин   Дизайн: Templar Art Studio 2006. Техническая поддержка: Галина Росси

Данный сайт является составной частью проекта Global Folio