На главную

В каталог раздела

ФИНАНСОВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ТАМПЛИЕРОВ

ВНУТРЕННЕЕ

УСТРОЙСТВО


Другие материалы по данной теме

За тамплиерами закрепилась репутация «банкиров Запада». Их финансовый успех даже представляют как одну из причин гибели ордена: богатство достаточно хорошо сочетается с корыстолюбием и высокомерием, вот только с религиозным служением все это находится в противоречии [По поводу вопроса в целом, см.: L. Delisle. Mémoire sur les opérations financières des templiers. Paris, 1889. J. Piquet. Des banquiers au Moyen Age, les templiers. Étude de leurs opérations financières, Paris, 1939. A. Sandys. The Financial and Administrative Importance of the London Temple in the 13th Century. Essays in Medieval History Presented to T. F. Tout. Manchester, 1925. P. 147-162. M. Vilar Bonet. Actividades financieras de la orden del Tempio en la Corona de Aragon., VII Congreso de historia de la Corona de Aragon. Barcelone, 1962. D. M. Metcalf. The Templars as Bankers and Monetary Transfers between West and East in the 12th Century. Coinage in the Latin East, the Fourth Oxford Symposium on Coinage and Monetary History. Oxford, 1980. P. 1-14.]. Я же, напротив, думаю, что в интересах выполнения своей задачи орден почти неизбежно должен был развивать финансовую деятельность. Госпитальеры, тевтонские рыцари и даже традиционные монашеские ордены именно так и поступали, хотя и в более скромном масштабе.

Взносы, взимавшиеся с домов Запада, responsiones, были необходимы для существования орденов на Востоке. Даже в ситуации полного краха восточной политики булла папы Николая IV от 1291 г. снова напоминает об этом. Теоретически эти отчисления составляли треть дохода, но были сведены до десятой его части, а затем, в начале XIV в., в Арагоне, превратились в фиксированную сумму размером в тысячу марок [Forey. P. 319-320. J. Riley-Smith. The Knights of Saint John in Jerusalem and Cyprus, c. 1050-1310. Op. cit. P. 51.]. Интересы ордена Храма побуждали его обращать большую часть своей прибыли в деньги и приобретать как можно больше налогов на ярмарки и рынки, а также выгодные монополии, например исключительное право на «взвешивание», выкупленное у графа Шампани в ущерб горожанам Провена [Abbé Petel. Les Templiers et les Hospitaliers dans le diocèse de Troyes. Op. cit.].

Орден Храма занимался деятельностью, характерной для всех монастырей — служил убежищем, приютом как для людей, так и для имущества. Для хранения ценных предметов не было места надежнее обители, посвященной Богу, а значит, неприкосновенной, по крайней мере, в принципе. Монастыри военных орденов внушалиеще большее доверие; самые значительные из них — в Париже, Лондоне, Ла-Рошели, Томаре и Гардени, - защищенные стенами и обороняемые многочисленными братьями, казались застрахованными от всяких поползновений. Именно так, начиная с хранения ценных предметов, драгоценностей, денег, были накоплены «сокровища» ордена Храма, которые кое-кто ищет и поныне... Таким образом, первая финансовая функция ордена была пассивной: он выступал в роли несгораемого шкафа западного мира. В Арагоне это осталось почти единственной его ролью. В 1303 г. король Арагона хранил драгоценности короны в Монзоне. Частные лица отдавали на хранение украшения, иногда являвшиеся закладом при совершении других операций, к которым орден, возможно, также имел отношение. Кроме того, они хранили у ордена денежные суммы, предназначенные для конкретных целей, осуществление которых откладывалось на какой-то срок. Каждая вещь, отданная на хранение, помещалась в ларь, ключ от которого находился у казначея дома Храма и открыть который можно было только с согласия владельца. Во время первого крестового похода Людовика Святого, орден Храма перевозил на одном из своих кораблей, превращенном в настоящий плавучий банк, ларцы множества крестоносцев. В своем повествовании, которое стало знаменитым, Жуанвиль рассказывает, как с помощью небольшого торга сумел добиться того, чтобы их открыли, и раздобыл денег, необходимых для выкупа короля.

Я сказал королю, что было бы хорошо, если бы он повелел разыскать командора и маршала ордена Храма, так как магистр был мертв, чтобы просить у них в долг тридцать тысяч ливров. <...> Этьен д'Эстрикур, командор ордена, ответил мне: «Сир де Жуанвиль, данный вами совет ни хорош, ни разумен, так как вы знаете, что мы получаем вклады таким образом, что, согласно нашей клятве, не можем передать их никому, кроме того, кто нам их поручил.

Итак, начат спор, и звучат решительные слова. Маршал ордена обратился к королю и сказал:

Сир, предоставьте сеньору де Жуанвилю и нашему командору продолжать этот спор. Как сказал вам командор, мы не можем ничего вам дать, не совершив клятвопреступления. А в том, что сенешаль ордена Храма советует вам взять желаемое, если мы не хотим дать вам в долг, нет ничего необычного. Вы сделаете это по своей воле... [Joinville. Saint Louis / Andrée Duby. Paris, 1963. P. 96-97.]

Так и произошло. Ларец, который был открыт первым, принадлежал сержанту короля Никола де Шуази.

Иногда само существование этих ларцов с ценностями вызывало вожделение королевской власти. В Англии будущий король Эдуард I в 1263 г. вскрыл сейфы частных лиц во время вооруженного нападения на новую резиденцию ордена в Лондоне (Нью Темпл). В 1277 г. до ларцов добрались уже менее высокопоставленные грабители. По сравнению с взломом, в 1232 г. воровство было более утонченным: Гуго де Бург утратил расположение короля Генриха III, и его имущество было конфисковано. Но как завладеть деньгами, находящимися на хранении в Нью Темпл? Казначей решительно отказался открыть ларец, пока не получит письменного распоряжения Гуго. В конце концов выход был найден: король завладел казной Гуго, но она осталась на прежнем месте, в ордене Храма, так как была признана секвестированным имуществом. Честь тамплиеров осталась незапятнанной [J. Piquet. Des banquiers au Moyen Age, les templiers. Op. cit. P. 32.].

Посягательства такого рода случались нечасто, и еще реже подобное происходило внутри самой организации тамплиеров. Репутация ордена от этого не страдала, тем более что он быстро прошел эту стадию пассивного хранения и начал распоряжаться имуществом своих клиентов, которые имели настоящие текущие счета: они снимали наличные деньги и осуществляли платежи с помощь простых писем на имя казначея. Трижды в год банк рассылал им выписки со счета. В результате клиент мог действовать в полной осведомленности о перемещении средств со счета на счет. Журнал кассы ордена Храма в Париже, датированный 1295-1296 гг., доказывает существование шестидесяти счетов, принадлежавших сановникам ордена, духовенству, королю, его семье, его чиновникам, парижским купцам и различным сеньорам [Ibid. P. 36-37.]. Король здесь фигурирует как частное лицо. Сейчас я полностью оставляю в стороне государственный аспект финансовой деятельности ордена Храма, т. е. управление королевскои казной, а значит, финансами монархии .

От простого управления средствами в пользу другой стороны орден Храма естественным путем перешел к выдаче ссуд. Он обладал собственными средствами, а также финансами, переданными ему на хранение частными лицами и не предназначенными для каких-то конкретных платежей. Орден Храма заставлял эти деньги работать. В деревнях средневекового Запада все монастыри исполняли роль сельскохозяйственного банка, и картулярии, в том числе документы ордена Храма, содержат немало примеров того, как крестьяне брали в долг незначительные ссуды, чтобы пережить тяжелые времена.

Предоставлялись и более серьезные займы: в 1216 г. орден Храма выдал тысячу марок серебром аббатству Клюни, оказавшемуся в тот момент в трудном положении [S. L. Delisle. Mémoire sur les opérations financières des templiers. Op. cit. P. 15-17.]. Он дал в долг торговцам Кагора, когда тем потребовалось уплатить налог в двадцать марок, чтобы выгрузить свои товары в Англии. Он предоставлял займы пилигримам, направлявшимся в Сантьяго-де-Компостела, Рим и Иерусалим. В Арагоне подобные примеры начинают встречаться очень рано: в 1135 г. некая супружеская пара из Сарагосы заняла у ордена Храма пятьдесят морабетинов, чтобы отправиться в путь к Гробу Христа; 6 июля 1168 г. Рамон де Кастела и его жена, также стремившиеся совершить святое путешествие, отдали свое имущество в залог ордену Храма взамен на ссуду размером в сто морабетинов [D. M. Metcalf. The Templars as Bankers... P. 12. M. Vilar Bonet. Actividades financieras...]. Наконец, упомянем о займах, предоставлявшихся королям и князьям, но их значение мы рассмотрим в следующей главе.

Орден Храма обеспечивал свою финансовую безопасность тремя способами: с помощью закладов, процентов и штрафов. Взамен на предоставляемые деньги получатель отдавал свое имущество в залог ордену, который сохранял его на случай невозвращения долга. Так произошло в рассмотренных выше случаях, имевших место в Арагоне. Процент часто маскировался под операцию обмена одной валюты на другую. Однако когда взгляды Церкви на этот вопрос претерпели изменение, епископ Сарагосы в 1232 г. открыто признался, что уплатил ордену Храма проценты: действительно, он погасил долг в пятьсот пятьдесят морабетинов, из которых пятьсот представляли собой основную сумму, а пятьдесят — ростовщический процент [Forey. P. 350-351.]. Однако орден Храма предпочитал другое обеспечение для своих ссуд: контракт оговаривал значительный штраф, или interesse, в случае невыполнения условий «кредита» со стороны заемщика. К этому приему прибегали все ростовщики, о чем свидетельствуют многочисленные примеры из венецианских архивов [R. Morozzo délia Rocca, A. Lombardo. Documenti del commercio veneziano nei secoli XI-XIII. Turin, 1940.]. Штраф мог составить от 60 до 100 процентов одолженной суммы. Так, вдова Гильома де Саржена, вторично вступившая в брак, но арендовавшая землю у своего сына, была вызвана в парламент орденом Храма и была обвинена в неуплате трех тысяч ливров, которые занял у ордена ее покойный муж. Однако суд отложил решение о взыскании, размер которого был также определен в три тысячи ливров [Actes du Parlement. T. I, no. 2184.].

Когда тамплиеры не принимали непосредственного участия в совершении финансовых операций, они могли выступать в качестве рекомендателей, свидетелей или заверителей: важная сделка подобного рода была заключена госпитальерами в Венеции в июне 1181 г. в присутствии дожа и двух братьев-тамплиеров.

Эркембальдо, брат ордена госпитеприимного дома св. Иоанна Иерусалимского, приор монастыря св. Эгидия в Венеции, по поручению, данному графом Раулем, а также Роже, магистром ордена госпитальеров, и при посредстве трех братьев-госпитальеров, приор которых из Богемии получил на хранение от Стефано Бароччи, настоятеля собора св. Марка, восемьдесят марок золотом и двести серебром. Эти средства были приняты в присутствии дожа, братьев-госпитальеров, а также братьев-тамплиеров, Энгельфреди и Мартина.

Этот текст неоспоримым образом подтверждает значимую роль госпитальеров в финансовой области, оставляя при этом впечатление, что орден Храма в этой сфере занимал первенствующее положение [R. Morozzo délia Rocca et A. Lombardo Documenti del commercio veneziano... Op. cit., no. 324.].

Храмовники внесли свой вклад в развитие финансовых технологий (аккредитивы) и бухгалтерии. Например, благодаря записям кассовых журналов мы можем видеть, как функционировал парижский филиал, самый значительный на Западе. Утром брат X открывает одно из пяти или шести окошек банка; в кассовой книге он записывает число и свое имя; затем он подробно расписывает приходные операции, если это приходная касса, и дебет, если она расходная. Денежные суммы выплачивались реальными деньгами, которые, как известно, существуют в различных формах. Кассир записывал их в свою книгу в валюте расчета, т. е. в том виде денег, которые использовались в операциях. Вечером, закрывая кассу, он переводил все средства в монеты парижской чеканки [J. Piquet: Des banquiers au Moyen Age, les templiers. Op. cit. P. 102.].

На Востоке орден Храма вел такую же кредитную политику. Одним из первых указаний на это являются ссуды, выданные Людовику VII во время Второго крестового похода. Дополнения к уставу, составленные во второй половине XII в., упоминают о ссудах как об обычной практике: магистр имел право по собственному решению предоставлять займы размером до тысячи безантов. Развитие кредитной деятельности ордена Храма в Сирии-Палестине по времени совпало с расцветом крупной международной торговли и притоком драгоценных металлов, в основном серебра, в латинские государства в 1160-е гг.[D. M. Metcalf. The Templare as Bankers... P. 9.] Возникает вопрос: откуда поступали деньги, которыми орден Храма располагал на Востоке? Существует два противоречащих друг другу объяснения.

Финансовые средства поступали с Запада, из «тыловых» командорств, а это предполагает перемещение значительных средств.

Д. Меткалф сомневается в объемах этой «перекачки» денег и предлагает другую версию: в самой Сирии-Палестине орден Храма нашел значительные источники средств, поступавших от эксплуатации его владений в Святой земле, от пожертвований, сделанных пилигримами и крестоносцами в Иерусалиме, от дани, выкупов и военной добычи, захваченной у неверных, и, наконец, от собственно банковских операций. По мнению этого автора, главной причиной развития банковской деятельности ордена являлась прибыль, открывшая возможность получить дополнительный доход. С его точки зрения, «на Востоке богатство тамплиеров Святой земли следует оценивать в свете их социального и политического значения; а на Западе исходя из той роли, которую они там играли» [Ibid. P. 12.].

Не преувеличивает ли Д. Меткалф размеры средств, находившихся в распоряжении ордена Храма в Иерусалиме? Добыча, дань и выкупы не были «улицей с односторонним движением». Можно даже полагать, что военно-политическая конъюнктура становилась все более неблагоприятной для латинских государств: им чаще приходилось платить выкупы и дани, чем получать.

С другой стороны, документы, по-видимому, доказывают, что на Востоке орден Храма не обладал головокружительными суммами и, для того чтобы предоставлять ссуды, ему самому приходилось брать в долг, в первую очередь у итальянских банкиров. Так, в апреле 1244 г. на Кипре Иоланта де Бурбон заняла у ордена Храма десять тысяч сирийских безантов, обещав выплатить равноценную сумму, или три тысячи семьсот пятьдесят турских ливров, парижскому дому ордена. Однако 12 мая нотариус в Лимассоле заверил обязательство ордена Храма уплатить итальянцам, к которым он вынужден был обратиться, чтобы раздобыть эти десять тысяч безантов, на ближайшей ярмарке в Ланьи (т. е. в январе). Таким образом, будучи далеки от того, чтобы соперничать, тамплиеры и итальянские банкиры дополняли друг друга. Итальянцы не всегда представляли себе финансовое положение своих клиентов на Святой земле; они искали гарантий от ордена, пользовавшегося превосходной репутацией. Вероятно, они предоставляли тамплиерам ссудный процент, когда те обращались к ним, чтобы удовлетворить запросы своего клиента. Во всяком случае, ясно, что орден Храма не мог действовать себе в убыток [J. Piquet. Des banquiers au Moyen Age, les templiers. Op. cit. P. 76-77.].

Аргументация Д. Меткалфа ведет к тому, чтобы усмотреть своего рода расхождение в развитии ордена на Востоке и на Западе и свести к минимуму контакты между этими двумя аренами его деятельности.

Линии сообщения внутри ордена были надежными, а передача идей, касавшихся банковских технологий, вероятно, была быстрой и эффективной. Перемещение фондов силами ордена, по-видимому, имело сравнительно небольшое значение, хотя объем перевозимых сумм сравнительно сложно оценить.

Однако, опровергая доводы Д. Меткалфа, можно доказать, что деньги тамплиеров Запада перетекали в Палестину.

Коммерческая экономика того времени страдала от нехватки наличности, компенсировать которую могло быстрое обращение наличных денег. Однако циркуляция происходила медленно. Чтобы исправить положение, требовалось избегать транспортировки реальных денег, чтобы ограничить трансферты («перекачку» денег) и увеличить количество фиктивных трансфертов: брали заем на Западе и расходовали или выплачивали его на Востоке, и наоборот. Тем не менее необходимы были коррективы, так как платежный баланс, в значительной мере зависевший от торгового баланса, еще не пришел в равновесие. И опять необходимо выяснить, в каком смысле.

Возможно, латинские государства извлекали прибыль из своих отношений с Западом: тогда последний покрывал их дефицит, присылая драгоценные металлы, особенно серебро, которого так недоставало Востоку, в виде денег. Такова традиционная версия.

Или же, напротив, согласно предположению Д. Меткалфа, латинские государства терпели убыток в своем торговом обмене. Если же этот дефицит не обнаруживается в расчетном балансе, то лишь благодаря непрерывному притоку пилигримов, ввозивших вместе с собой наличные средства. Фактически Д. Меткалф полагает, что паломники были главной движущей силой в перемещении денег. Но откуда же они брали столь значительные суммы, если не занимали их, в том числе у домов Храма?

В июне 1270 г. Гильом де Пужоль подтвердил получение от командора дома Св. Марии в Палау-Солита, в Каталонии, двух тысяч шестисот ливров, которые он отдал на хранение дому воинства за морем [M. Vilar Bone. Actividades financieras... P. 577.]. Орден Храма перевозил немалое количество наличных денег для собственных нужд. Между орденскими домами Запада и Востока существовала ярко выраженная экономическая солидарность с единственным исключением, которое составляла Португалия [M. Cocheril. Les ordres militaires cisterciens au Portugal // Bulletin des études portugaises, 28-29 (1967-1968). P. 25.].

Однако вдобавок к этому орден Храма и вообще военные ордены осуществляли «денежные переводы» в интересах мирских и церковных лиц. Именно на корабле ордена Храма из Англии на континент была переправлена казна Генриха III, а папа поручил орденам тамплиеров и госпитальеров заботу о доставке на Восток налога, собранного с духовных лиц Запада в размере двадцатой части дохода [J. Piquet. Des banquiers au Moyen Age, les templiers. Op. cit. P. 64-66. D. M. Metcalf. The Templare as Bankers... P. 6, полагает, что впервые тамплиерам было поручено обеспечить подобную перевозку в 1188 г. в связи с уплатой Саладиновой десятины.]. Подобные услуги тамплиеры оказывали и частным лицам, как показывает текст Жуанвиля, упоминавшийся в предыдущей главе. Добавим еще один пример: герцог Бургундии отправил через них пятьсот марок стерлингов своему сыну Эду, в то время участвовавшему в крестовом походе — «Святом путешествии августа 1266 г.» [J. Piquet. Des banquiers au Moyen Age... Op. cit. P. 85.].

Каково бы ни было значение перевозки денег, она представляла собой лишь одно из направлений деятельности ордена Храма в Средиземноморье.

 

***

...Средневековые монархии часто обращались к духовенству в поисках компетентных помощников, в которых очень нуждались: поэтому тамплиеров и госпитальеров охотно приглашали на государственную службу. Некий Роже Тамплиер, лондонский прецептор, одновременно являлся милостынщиком короля Генриха II. В этом качестве он распределял королевскую милостыню между бедняками, которые толпились у дворца. Генрих III, недовольный отказом ордена Храма поддержать графа Глостера, отомстил, сняв с поста милостынщика другого Роже, тоже тамплиера.

Папская монархия также часто прибегала к услугам храмовников. Прецептор провинции Северная и Центральная Италия жил в Риме в Санта-Мария дель Авентино - очень престижной резиденции! При папском дворе постоянно вращалось много тамплиеров. А папы набирали из их числа некоторых своих сановников: Уджиччоне де Верчелли был папским постельничим в 1300-1302 гг., а Джакомо де Монтечучо - с 1304 по 1307 г. Оба одновременно являлись прецепторами провинции. [E. Turk. Nugae Curialium. Genève, 1977. P. 29. Mathieu Paris. Historia Anglorum. T. III. P. 150. F. Tommasi. L'ordine dei templari a Perugia»... P. 4.].

Тамплиеры и госпитальеры были прекрасными посланниками. Во Франции королевская власть охотно возлагала на них временные поручения исключительной важности, выполнять которые, как правило, поручали комиссарам. Между 1236 и 1250 гг. брат Жиль, казначей ордена Храма в Париже, вместе с бальи Никола де Отвильером был отряжен принимать клятвы верности королю [RHF. T. XXIV. P. 37.]

Но главным образом, светские и церковные власти использовали знания тамплиеров в области финансов. Король мог быть и частным клиентом «банка» тамплиеров — наряду с прочими. Не будем возвращаться к этому. Здесь я буду рассматривать вопрос о государственных финансах, управление которыми, полностью или частично, поручалось тамплиерам.

Эти финансовые отношения с властями установились очень быстро. «Мы представить себе не можем, - писал Людовик VII в письме к Сугерию, - как бы нам удалось продержаться в этой стране без помощи тамплиеров. Они одолжили нам весьма значительную сумму. Ее необходимо им вернуть. Поэтому мы умоляем вас безотлагательно выплатить им две тысячи марок серебром». В другом послании король уточняет механизм займа: «Пусть мое заступничество в их пользу не пропадет втуне: ведь они обещали вскоре вернуть то, что заняли с целью оказать мне услугу...» [Ibid. T. XV. P. 496-501. Уточним, что орден госпитальеров также одолжил королю тысячу марок (Ibid. Р. 508). Механизм этого займа пока­зывает, что орден Храма, по крайней мере в XII в., не располагал значительными ликвидными средствами на Востоке.]. Этот заем Людовика VII почти частное дело. Но он положил начало традиции, продолжавшейся до самого конца крестовых походов: готовясь к отбытию в Святую землю, короли обращались к военным орденам: они либо отдавали им на хранение свои деньги в преддверии похода, как поступил Генрих II, либо просто брали в долг: так, Эдуард I, прежде чем отправиться на Восток, занял у ордена двадцать восемь тысяч ливров [Е. Ferris. The Financial Relations of the Knights Templars to the English Crown // American Historical Review, 8 (1902).] От этого оставался всего один шаг до того, чтобы доверить орденам управление финансами государства.

Но в Англии он был сделан только наполовину, в том смысле что только часть королевской казны была отдана на хранение ордену Храма в конце правления Генриха II. Другая часть - гардероб - находилась под надежной охраной в Лондонской башне. Но около 1230 г. Генрих III назначил управлять гардеробом своего милостынщика, которым в то время был Жоффруа из ордена Храма [A. Sandys. The Financial and Administrative Importance of the London Temple in the 13th Century. P. 150.].

Во Франции, напротив, вся королевская казна хранилась в парижском доме Храма (Тампле) еще с середины XII в.[J. Favier. Philippe le Bel. Paris, 1978. P. 75.] Перед тем как отправиться в крестовый поход, Филипп Август издал ордонанс, урегулировавший управление королевством в его отсутствие (1190 г.). Король предписал государственным чиновникам сдавать собранные налоги в парижский дом тамплиеров [L. Delisle. Mémoire sur les opérations financières des Templiers. P. 43.]. Все указывает на то, что тамплиеры заведовали французской казной на протяжении всего XIII в. Случается, что некоторые авторы утверждают, будто Людовик IX, раздраженный поведением братьев на Востоке, выразил неудовольствие, забрав свою казну у ордена. Но, как будто по воле случая, единственным, кто упоминает об этом событии, оказывается Матвей Парижский. Однако все, что мы знаем об отношениях Людовика IX и ордена Храма, заставляет отнестись к свидетельству английского хрониста без излишней доверчивости.

Тем не менее в 1295 г. король Филипп Красивый действительно распорядился перевезти казну из орденской резиденции в Париже в королевский замок Лувр. В этом шаге многие долгое время видели предостережение, признак недоверия, если не враждебности, выказанной королем к тамплиерам. Но причины были совсем иными. В рамках политики усиления монархической власти вполне естественно, что король поручал свои финансы своим же чиновникам. В правление Филиппа Красивого можно наблюдать развитие — наряду с доходами домена, называвшимися ординарными, — налоговых поступлений (экстраординарных доходов) и займов. Тамплиеры работали лишь с ординарными доходами. В вопросах налоговых поступлений и займов Филипп, как, впрочем, и Эдуард I Английский, предпочитал иметь дело с итальянскими банкирами. И в 1295 г. он решил, что настал момент для масштабной реорганизации королевских финансов, заключавшейся в том, что отныне все доходы короны должны были поступать в одни руки - к знаменитым итальянским финансистам, Бишу и Мушу. Эта преждевременная попытка не принесла ожидаемых результатов, и в 1303 г. казну вернули в орден Храма [J. Favier. Philippe le Bel. P. 75-78. Теперь к казначею ордена Храма были приставлены агенты короля; это не новость: начало этой практики относится к правлению Людовика IX.].

В других странах Европы тамплиеров также приглашали для заведования королевскими финансами: Карл I Анжуйский на Сицилии и Хайме I Арагонский в Каталонии. При дворе папы Климента V в Пуатье тоже находились тамплиеры, которые занимались его финансами.

Финансовая активность ордена Храма была заметна и в других областях. В Англии тамплиер Гилберт Хокстон собирал десятину для короля, но немного оставлял себе. Когда об этом стало известно, король его простил, а магистр — нет и подверг суровому наказанию [Е. Ferris. The Financial Relations of the Knights Templars to the English Crown. P. 6.].

Филипп Август поручил брату Эмару, командору Франции, а впоследствии, с 1202 по 1225 г., казначею парижской резиденции ордена — а стало быть, одновременно и королевскому казначею — заботу об интеграции завоеванной Нормандии во французскую денежную систему. Это еще одно доказательство финансовой компетентности, приобретенной тамплиерами во время их многочисленных операций [P. L. Menou. Les templiers et le Trésor du roi // Bulletin de liaison et d'information de l'administration centrale de l'Économie et des Finances. Paris, 52 (1970). P. 172-187.].

Если все дома Храма принимали на хранение ценности и предоставляли займы, то крупные финансовые операции были уделом лишь нескольких командорств, из которых наибольшей известностью пользовалось парижское. По сознательному выбору ордена парижский дом Храма стал центром финансовых операций на Западе. Париж более подходил к этой роли, чем Лондон, также занимавший важное, но несколько маргинальное место в Европе той эпохи. Вокруг парижского дома Храма выросло большое предместье, площадь которого совпадет с кварталом Тампль в современном Париже [G. Etienne. Étude topographique sur les possessions de la maison du Temple à Paris (ΧΙΓ-ΧΙΙΓ siècle). École nationale des chartes, Positions des thèses. 1974. P. 83-90. H. de Curzon. La Maison du Temple à Paris. Histoire et description. Paris, 1888.].

«Старый Храм», первый дом ордена в Париже, построенный около 1146 г., находился в болотистой зоне правобережья (а именно в Марэ, «Болотах») недалеко от Сены, где тамплиерам принадлежала пристань. Они осушили и освоили квартал, расположенный между улицами Веррери с юга, Беранже с севера, Тампль с запада и Вьей-дю-Тампль с востока. После приобретения в 1203-1204 гг. двух цензив, одна из которых находилась к востоку от улицы Вьей-дю-Тампль (улица Экуфф, улица Розье, улица Паве), а другая - к северу от улицы Веррери (Сен-Круа-де-ла-Бретоннери), анклав ордена приобрел законченный вид. Он был окружен стенами и защищен привилегиями. Внутри тамплиеры возвели великолепную церковь по образцу храма Гроба Господня (с ротондой и базиликой) и два донжона. Один из них, донжон Цезаря, датируется XII в., а второй - донжон Храма - второй половиной ХIII столетия. Эти башни были построены на месте, где сейчас находится сквер, который выходит к мэрии третьего административного округа.

Но далеко не все постройки возводились на территории анклава, потому что в 1284 г. прецептор Храма сумел заложить новый квартал, расположенный между улицами Тампль и Аршив, которая появилась в 1282-1292 гг., и между улицами Портфуан и Брак. Территория была разбита на правильные участки, на которых вскоре стали вырастать новые здания. Что касается квадрата, образованного улицами Вье-дю-Тампль, Аршив, Катр-Фис и Франк-Буржуа, то он образовал «Шантье де Тампль (Стройка Храма)».

Тамплиеры также купили землю к северу от анклава до современной улицы Фоли-Мерикур и к востоку вдоль современной улицы Тюренн. Кроме того, они приобрели участок рядом с Сен-Жерве, вместе с домами, рентами и мельницей (на улице Барр); им принадлежала еще одна мельница на большом мосту.

Этот обширный квартал был прекрасно обустроен: с 1253 по 1307 г. размер ценза вырос с четырехсот пятидесяти трех до тысячи шестисот парижских ливров. Чтобы стать его единственными хозяевами, тамплиеры проявили суровость и безжалостность по отношению к уже поселившимся там жителям.

Парижский квартал тамплиеров был захвачен королевскими чиновниками во время ареста в 1307 г. Только в 1328 г. король передал его госпитальерам, которые выстроили там дворец, ставший резиденцией великого приора ордена. Но квартал навсегда сохранил свое имя - Тампль, Храмовый, - а великого приора ордена госпитальеров — впоследствии мальтийских рыцарей — отныне стали называть«великим приором Храма» [Это вводит в заблуждение тех, кто желает обмануться. Вот что написал, пустившись в наукообразные измышления, один достойный кавалер ордена искусства и литературы: «С 1313 г. орден Храма так и не сошел со сцены. Об этом свидетельствуют многие документы... В качестве примера можно привести решения парламента от 6 и 24 февраля 1618 г. (Национальный архив № 5070), которые упоминают о судебном процессе между духовенством Сен-Жерве и „великим приором ордена Храма" по поводу капеллы Сент-Этроп. Однако к этому времени орден Храма официально был распущен уже триста лет». L. M. Estèbe. Sur l'ordre mystérieux des templiers» // L'Information historique, 34 (1972). P. 25. Речь, понятно, идет о великом приоре Мальтийского ордена. И потом, какой же тайный орден станет открыто заявлять о своем существовании в Парламенте? Наконец, приведенный здесь шифр Национального архива неверен...].

 Демурже А. "Жизнь и смерть ордена тамплиеров 1120-1314" Спб.: Евразия; 2008, - 391, (9) с.

 

 

 
 

®Автор проекта: Вадим Анохин   Дизайн: Templar Art Studio 2006. Техническая поддержка: Галина Росси

Данный сайт является составной частью проекта Global Folio