На главную

В каталог раздела

СОЗДАНИЕ ОРДЕНА  [глава из книги Ч. АДДИСОНА]

ИСТОРИЯ ОРДЕНА

Другие материалы
по данной теме

...Тогда со всех концов родной страны

Паломников бессчетных вереницы

Мощам заморским снова поклониться

Стремились истово[1].

Удивительная, романтическая история создания ордена тамплиеров, этого воинственного братства, члены которого столь странно сочетал в себе черты монахов и воинов, такова.

После чудесного обретения Гроба Господня императрицей Еленой, матерью Константина, примерно через 298 лет после смерти Христа, и после того, как по повелению первого императора-христианина на этом священном месте был возведен величественный храм Воскресения, или, как его теперь называют, храм Гроба Господня, в Иерусалим хлынул поток паломников, и число их росло по мере того как христи­анство распространялось по всей Европе. Когда священный город пал под натиском арабов (637 г. н.э.), привилегии и безопасность христианского населения были обеспечены следующим документом, выпущенным от имени халифа Омара и за­веренным его печатью, и переданным патриарху Софронию.

От Омара «Эбно'ль Алькитаб» жителям Аэлии

Да будут охраняемы и оберегаемы как их жизнь, так

их состояние, и их церкви никогда не должны быть разрушены

или использованы кем-либо, кроме них[2].

В период правления арабов количество паломников про­должало расти; стар и млад, женщины и дети толпами сте­кались в Иерусалим, а в 1064 году Гроб Господень посети­ла восторженная толпа из семи тысяч пилигримов под пред­водительством архиепископа Менцкого и епископов Ут­рехтского, Бамбергского и Ратисборнского[3]. На следующий год, однако, Иерусалим был захвачен дикими турками-сель­джуками. Триста горожан были зверски убиты, а наслед­ственное право на управление Иерусалимом и его округой было передано эмиру Ортоку, вождю дикого кочевого пле­мени.

Под железной пятой этих свирепых северных пришель­цев христиане жестоко страдали; их изгнали из их церк­вей; богослужения осмеивались и прерывались; а патриар­ха Иерусалимского оттаскали за волосы на паперти храма Воскресения и бросили в башню, чтобы вытребовать выкуп у любящей его паствы. Пилигримов, которые, преодолевая бесчисленные опасности, достигали врат Иерусалима, гра­били, бросали в темницу и часто убивали; за доступ к Гробу Господню требовали aureus, золотой слиток, и многим паломникам, неспособным заплатить такую цену, мечи сельджуков преградили путь к цели их упований, в самом конце их долгого пути, и они были вынуждены повернуть слабые стопы в печали и муке к далекому дому[4]. Печаль­ные вести об осквернении святых мест, об угнетении и жестокости турок всколыхнули религиозное рыцарство хри­стианских земель: «был затронут самый трепетный нерв, и чувство проникло в сердце Европы».

Тогда и родилось яростное воодушевление крестовых походов; люди всех социальных слоев, даже монахи и свя­щенники, вдохновившись призывами папы и проповедями Петра Отшельника, брались за оружие дабы внести свою лепту в «благочестивое и славное дело» спасения Гроба Господня от языческой скверны.

Когда весть о взятии Иерусалима крестоносцами (1099) пришла в Европу, паломническое рвение вспыхнуло с но­вой силой; оно ощущалось особенно остро после перерыва, вызванного владычеством жестоких сельджуков, и толпы мужчин и женщин, старцы и дети, девицы и матроны, думая, что путь открыт и путешествие возможно, устре­мились к священному городу со страстным желанием уз­реть истинные реликвии Воскресения[5]. Неверные действи­тельно были изгнаны из Иерусалима, но не из Палестины. В высоких горах, окаймлявших побережье, действовало множество отрядов бежавших мусульман, эти дерзкие во­инственные группы обосновались в неприступных горных убежищах и отсюда совершали вылазки на дороги. Тем самым они фактически перекрывали сообщение между Иерусалимом и морскими портами и мстили за потерю своих жилищ и собственности, грабя всех без разбора пу­тешественников. Бедуинские всадники, кроме того, совер­шали набеги из-за Иордана; на равнинах то и дело проис­ходили стычки, и пилигримы вследствие этого, направля­лись ли они к Иерусалиму морем или сушей, подверга­лись почти ежедневно опасности быть ограбленными или убитыми.

Чтобы отвести угрозу, нависшую над паломниками, что­бы уберечь честь безгрешных дев и матрон[6] и защитить седины почтенных старцев, девять благородных рыцарей основали святое братство по оружию и торжественно по­клялись помогать друг другу в очистке дорог от неверных и от грабителей и в защите паломников на дорогах и в горах на пути в Иерусалим. Воспламененные религиозной страстью и воинственным пылом тех дней и воодушевлен­ные сознанием того, что мечи их служат святому делу, они назвали себя «Бедными рыцарями Иисуса Христа». Они отказались от мира и его соблазнов и в святом храме Вос­кресения, в присутствии патриарха Иерусалимского при­несли обеты целомудрия, смирения и бедности, подобно монахам[7]. Объединив в себе два самых ценных качества своего века: благочестие и силу — и использовав их на самое почтенное дело: защиту паломников и пути к Гробу Господню, — они быстро достигли широкой известности и удостоились величайших похвал.

Вначале, насколько нам известно, у этих рыцарей не было своей церкви и собственного постоянного жилища, но в 1118 году (через 19 лет после захвата Иерусалима крестоносцами) в знак признания их заслуг перед всеми христианами, Балдуин II, король Иерусалимского королев­ства, пожаловал им для жительства священные земли на территории храма на горе Мориа, среди тех величествен­ных построек, возведенных частично императором Юстинианом, а частично халифом Омаром, которые иерусалим­ские монахи и священники (чье неуемное рвение побуждало их, злоупотребляя доверием пилигримов, умножать число реликвий и святынь) выдавали за «храм Соломона» В результате бедные рыцари Христа отныне стали именоваться «рыцарями храма Соломона»[8]. [тема обсуждалась на форуме].

Сделаем несколько замечаний, разъясняющих название «тамплиеры», или «рыцари Храма».

Мусульмане всегда относились к великому иудейскому Храму на горе Мориа с особым почтением. Магомет в пер­вый год после появления Корана предписал своим после­дователям во время молитвы обращаться лицом к этому святому месту, и верные мусульмане постоянно совершали паломничества туда. Когда Иерусалим был завоеван араба­ми, халиф Омар первым делом восстановил «Храм Госпо­день». С помощью своих главных военачальников предво­дитель правоверных совершил благочестивые деяния: он расчистил землю собственными руками и наметил основа­ния величественной мечети, чей темный и высокий купол венчает вершину горы Мориа[9].

Величайший молитвенный дом, самый священный му­сульманский храм в мире после Мекки, возвышается на том месте, где «Соломон начал строить дом Господень в Иерусалиме на горе Мориа, где Господь явился Давиду, его отцу, на месте, где Давид готовился у гумна Орны Иевусянина»[10]. Эта мечеть прекрасно сохранилась до на­ших дней и является одним из лучших творений сарацин­ской архитектуры. В нее ведут четверо широких ворот, обращенных к четырем сторонам света: Баб-эль-Джаннат, или Ворота сада, смотрят на север; Баб-эль-Кыбла, или Ворота молитвы, — на юг; Баб-ибн-эль-Дауд, или Ворота сына Давидова, — на восток; и Баб-эльТарби — на запад. Арабские географы называли ее Бейт-Алла, Дом Госпо­день, а также Бейт-Альмоккаддас, или Бейт-Альмакд, свя­той Дом. Отсюда Иерусалим получил свое арабское назва­ние Эль-Кодс («священный»), Эль-Шариф («благородный»), и Эль-Мобарек («благословенный»); тогда как пра­вители города, вместо обычных звучных титулов провозглашающих их власть и независимость, носят простое имя Хами, «хранители».

После завоевания Иерусалима крестоносцами полумесяц был сброшен со шпиля знаменитого мусульманского храма и заменен огромным золотым крестом, а в здании после освящения стали проводить христианские богослу­жения, но оно сохранило свое простое название «храм Господень». Гийом, архиепископ Тирский и канцлер Иеруса­лимского королевства, дает интересное описание этого зна­менитого сооружения таким, каким оно существовало в его время, на протяжении всего периода латинского господства. Он говорит о великолепных мозаиках, об араб­ских надписях, сообщающих имя основателя мечети и сто­имость ее постройки, и о знаменитом камне, расположен­ном ровно под центром купола, который до сих пор му­сульмане показывают как то место, где стоял ангел разру­шения «с обнаженным мечом в руке, простертой над Иерусалимом»[11]. Этот камень, как пишет Гийом Тирский, оставался в своем первозданном виде еще пятнадцать лет после завоевания Иерусалима крестоносцами, но затем на нем возвели красивый алтарь из белого мрамора, где священники ежедневно служили обедню.

К югу от этой мусульманской святыни, там, где уходят вниз склоны горы Мориа, у стен современного Иерусалима стоит знаменитый христианский храм Богородицы, воздвиг­нутый императором Юстинианом. Внешний вид этого изумительного сооружения, каким оно дошло до наших дней, полностью подтверждает поразительное описание храма, данное Прокопием Кесарийским. Чтобы выровнять поверхность для постройки здания, — сообщает Прокопий — по­требовалось в восточной и южной части горы возвести каменную стену, начинавшуюся в долине внизу, и соору­дить обширное основание, частично из сплошного камня, а частично в виде арок и колонн. Камни были такой величи­ны, что каждую глыбу нужно было перевозить в телеге, запряженной сорока сильнейшими быками императора, а чтобы обеспечить проход этим телегам, пришлось расширить дороги, ведущие в Иерусалим. Леса Ливана отдали прекраснейшие свои кедры для брусов кровли, и камено­ломня, где добывали разноцветный мрамор, созданная в горах поблизости, обогатила здание великолепными мраморными колоннами[12]. Внутренность этого интересного со­оружения, которое все еще сохранилось в Иерусалиме, по прошествии более чем тринадцати веков, украшают шесть рядов колонн, соединенных арками, поддерживающие кед­ровые балки и брусы крыши; с торца к зданию пристроена круглая башня, увенчанная куполом. Отдельные глыбы, ка­менные стены и колоннада, поддерживающие юго-восточный угол платформы, на которой воздвигнута церковь, воистину удивительны, их еще можно видеть, если войти в маленькую дверцу и спуститься на несколько лестничных пролетов в юго-восточном ее конце. Рядом с храмом император соорудил странноприимные дома для путников, боль­ных и нищих всех национальностей; фундаменты, сложен­ные из красивого римского камня, еще видны возле южной оконечности здания.

Когда Иерусалим захватили мусульмане, они превратили этот храм в мечеть, названную Джаме аль-Аска. Вместе с великим мусульманским храмом, построенным халифом Омаром, он был обнесен большой каменной стеной, кото­рая окружает вершину горы Мориа и охраняет от праздно­го любопытства неверующих эту священную землю, на ко­торой когда-то стоял пышный храм мудрейшего из царей[13].

После того как город был взят крестоносцами, Джаме аль-Аска со всеми примыкающими к нему сооружениями стала собственностью иерусалимских королей, и Гийом Тирский называет ее «дворцом», или «королевским домом к югу от храма Господня, обычно называемым Храмом Соломона»[14]. Именно это здание на горе Мориа было предоставлено для нужд бедных рыцарей Иисуса Христа, поскольку у них не было церкви и собственного места для жилья, и от этого они получили свое имя Рыцарей Храма[15].

Жак де Витри, епископ Акры, который оставил любо­пытные описания святых мест, так говорит о храме тамплиеров. «Кроме того, в Иерусалиме есть другой храм огромного размера и протяженности, от коего получило свое имя братство рыцарей Храма, и именуют его храмом Соломона, возможно, для того, чтобы отличить его от опи­санного выше, того, который носит название Храма Господня»[16]. Он также рассказывает нам в своей «Истории Востока», что «в храме Господнем есть аббат и каноники; и да будет известно, что первый — это храм Господень, а второй — это храм Рыцарства. Те — клирики, а другие — рыцари»[17].

Каноники храма Господня предоставили бедным рыцарям Иисуса Христа большой двор между их зданием и храмом Соломона; король, патриарх и прелаты Иерусали­ма, а также бароны Латинского королевства вручали им разнообразные дары и вознаграждения за их помощь и под­держку[18], и теперь, имея постоянную резиденцию, рыцари ордена начали помышлять о расширении сферы деятельно­сти и искать большего простора для совершения своих святых деяний.

Первоначально их целью была, как уже упоминалось выше, только защита бедных пилигримов на их пути туда и обратно, от морского побережья до Иерусалима[19]; но по­скольку враждебные племена мусульман, окружавшие Латинское королевство, постепенно преодолевали тот обезо­руживающий страх, в который их ввергли жестокость и военная мощь первых крестоносцев, и начинали действо­вать все более решительно и агрессивно, было решено, что благочестивые рыцари Храма должны, вдобавок к охране паломников, взять на себя защиту христианского Иеруса­лимского королевства, восточной церкви и всех святых мест.

Двумя самыми выдающимися членами братства были Гуго де Паэн и Жоффруа де Сент-Альдемар, или Сент-Омер, крестоносцы, сражавшиеся с большой отвагой и про­славившиеся при осаде Иерусалима. Гуго де Паэна рыцари избрали главой нового религиозного и военного сообще­ства, присвоив ему титул «магистра Храма»; и поэтому его обычно называют основателем ордена.

Слава рыцарей-тамплиеров быстро распространилась по Евpone, и многие именитые паломники с далекого запада стремились стать членами святого братства. Среди них был Фульк, граф Анжуйский, который вступил в сообщество как мирской брат (1120) и ежегодно предоставлял ордену тридцать фунтов серебра. Балдуин, король Иерусалима, Понимая, какие выгоды сулит Латинскому королевству уси­ление этого сообщества воителей за веру, прилагал усилия к тому, чтобы распространить влияние ордена на весь христианский мир и при его участии подогревать религиозный пыл на западе, обеспечив своему трону и королевству поддержку отважных и воинственных народов Европы.

Святой Бернар, аббат Клерво, был большим почитателем тамплиеров. Он написал письмо графу Шампанскому, когда тот вступил в орден (1123), расценивая этот посту­пок как одну из величайших заслуг перед Господом. Бал­дуин решил использовать авторитет и могущество этого великого церковного деятеля на благо братства. «Приняв обеты бедности и послушания, отрешившись от всего мир­ского, отказавшись от церковных почестей, аббат Клерво стал европейским оракулом и основателем ста шестидесяти монастырей. Князья и прелаты трепетали от его свобод­ных апостолических речений: Франция, Англия и Милан обратились к нему и повиновались его суждению во вре­мена схизмы: долг был выплачен по милости Иннокентия II, и его преемник Евгений III был другом и учеником святого Бернара»[20].

К этому-то ученому и благочестивому прелату отпра­вились двое рыцарей-тамплиеров со следующим посланием:

Балдуин, милостью Господа Иисуса Христа король Иерусалима и князь Антиохийский, достопочтенному отцу Бернару, аббату Клервоскому шлет привет и пожелания здоровья.

Братство Храма, которому Господь позволил возникнуть и кому своим особым провидением Он препоручил защиту этого королевства, желает получить от Святого престола благосло­вение их ордена и особый устав, и потому решили мы послать к тебе двух рыцарей, Андре и Гондемара, мужей, известных как своей воинской доблестью, так и благородством происхожде­ния, дабы они склонили Его Святейшество утвердить их орден и оказать нам помощь и поддержку в борьбе против врагов веры, кои объединились в своем желании уничтожить нас и захватить наши христианские земли.

Зная хорошо, сколь весомо твое посредничество в сношениях с Господом и его наместником на земле, а также с владыками Европы, мы сочли нужным доверить тебе эти два важных дела, успешный исход которых будет весьма приятен для нас. Устав, которого мы у тебя просим, должен быть так устроен и составлен, чтобы требования его можно было примирить с суетой военной жизни; он должен быть прием­лем для христианских властителей и мил их сердцу. Сделай же так, чтобы нам через твое посредство посчаст­ливилось увидеть это важное дело приведенным к успешному завершению, и вознеси молитвы за нас[21].

Вскоре после того, как указанное письмо было послано св. Бернару, Гуго де Паэн сам поехал в Рим в сопровожде­нии Жоффруа де Сент-Альдемара и еще четырех членов ордена, а именно брата Паэна де Мондидье, брата Горалля, брата Жоффруа Бизо и брата Аршамбо де Сент-Амана. Их принял с большими почестями папа Гонорий, который всецело одобрил задачи и намерения святого братства. Св. Бернар со всей горячностью взялся за дело; он вел переговоры с папой, легатом и епископами Франции и добился созыва большого церковного собора в Труа (1128), на который были приглашены Гуго де Паэн и его соратники. На соборе присутствовали архиепископы, епископы и аббаты, в числе которых был и сам св. Бернар. Устав тамплиеров, написанный магистром, передали аббату Клервоскому дабы он пересмотрел и исправил эти установления и составил кодекс правил, которому будет подчиняться великое рели­гиозное и военное братство храмовников.

История рыцарей - тамплиеров, церкви Темпла и Темпла, написанная Ч. Дж. Аддисоном, эксквайром из Внутреннего Темпла

Алетейа; 2004, - 384 с.

®Автор проекта: Вадим Анохин   Дизайн: Templar Art Studio 2006. Техническая поддержка: Галина Росси

Данный сайт является составной частью проекта Global Folio