На главную

В каталог раздела

НОРМАННЫ. ПОХОД НА ВИЗАНТИЮ. 1081 г. [2]

СОБЫТИЯ

Падение Акры

Предложение о титулах, позволявших главным помощникам герцога открыто получать взятки из Константинополя, вероятно, казалось герцогу не столь заманчивым, но на этот риск стоило пойти. Гвискар принял предложение Михаила, и вскоре несчастная будущая невеста отправилась в Константинополь, чтобы проходить курс обучения в имперской школе, пока ее жених не войдет в брачный возраст. Анна Комнин, писавшая спустя несколько лет [Алексиада, I, 1.], по-женски ревниво замечает, что юная Елена — она получила греческое имя, после того как вскоре по прибытии приняла православие, — оказалась далеко не такой красавицей, как надеялся император, а ее предполагаемый супруг боялся предстоящего брака, «как ребенок пугала». Анна сама впоследствии была помолвлена с Константином и страстно влюблена в него, поэтому она едва ли может считаться бес­пристрастным судией. Но остается, тем не менее, жестокое подозрение, что Елена унаследовала пугающую стать своих родителей.

В течение нескольких следующих лет Гвискар, занятый в Италии, не думал всерьез о византийских делах. В 1078 г. Михаил был, в свою очередь, низложен. Михаилу повезло больше, чем его предшественникам, ибо ему позволили уйти в монастырь — для него это была благодатная перемена; в монастырской келье этот книжник, наверное, чувствовал себя намного уютнее, чем в королевских покоях, и через несколько лет сделался архиепископом Эфеса. Его свержение, однако, повлияло на союз с нормандцами; и несчастная Елена также оказалась в монастыре, что, по-видимому, обрадовало ее существенно меньше, чем Михаила. Ее отец воспринял новость со смешанными чувствами. Его надежды стать тестем императора рухнули, с другой стороны, прежнее положение его дочери и ее нынешняя судьба давали ему прекрасный повод вмешаться. К несчастью, бунт Жордана вспыхнул прежде, чем Гвискар сумел предпринять какие-то решительные шаги, но к лету 1080 г., наведя порядок в собственных владениях, он мог всерьез приняться за приготовления. В данном случае задержка пошла ему только на пользу. В Константинополе положение дел неуклонно ухудшалось. Преемнику Михаила, престарелому вояке Никифору Ботаниатесу, не удалось остановить этот упадок, и по всей империи шла гражданская война между местными военачальниками, дравшимися за верховное главенство. Тем временем турки, натравливая одних на других, быстро упрочили свои позиции и основали так называемый Румский султанат, охватывающий почти всю Малую Азию. В таких условиях хорошо продуманное нормандское вторжение имело все шансы на успех.

«Он призвал всех, включая отроков и стариков, со всей Ломбардии и Апулии к себе на службу. Там были мальчики и дряхлые старцы, которые никогда, даже во сне, не видели оружия, но теперь были облачены в доспехи, несли шиты, натягивали луки самым неискусным и неуклюжим образом и обычно падали вниз,  когда им приказывали маршировать... Этот поступок Роберта напоминал безумие Ирода, если не был хуже, ибо последний обрушил свой гнев на младенцев, в то время как Роберт совершал насилие над отроками и старцами»[Алексиада, I, 14].

Так Анна Комнин описывает приготовление Гвискара к войне; и в течение осени и зимы работа продолжалась. Корабли были отремонтированы, армия пополнена, хотя и не столь заметно, как предполагала Анна, и снабжена оружием и снаряжением. Папа Григорий, очевидно вспомнив свою неудачную попытку откликнуться на призыв Михаила семь лет назад, благословил Роберта на эту экспедицию и отправил распоряжение всем епископам южной Италии по мере сил поддерживать готовившееся предприятие. Желая воодушевить своих греческих подданных, Роберт даже умудрился отыскать дерзкого и, очевидно, фальшивого право­славного монаха, который явился в Салерно в разгар приготовлений и объявил себя не кем иным, как императором Михаилом собственной персоной, спасшимся из монастыря и обратившимся к своим отважным союзникам — нормандцам, чтобы они помогли ему вернуться на трон, принадлежавший ему по праву. Никто не воспринимал его особенно серьезно, но Гвискар, притворяясь, что полностью верит в его притязания, выказывал ему необыкновенное почтение в течение последующих месяцев.

Затем в декабре Роберт решил отправить посла в Константинополь. Некий граф Радульф был послан с повелением призвать Ботаниатеса к ответу за его обращение с Еленой, а также попытаться привлечь на свою сторону нормандцев, находившихся на императорской службе. Его миссия успеха не имела. Находясь в городе, он поддался очарованию самого блестящего из молодых византийских воена­чальников, одного из выдающихся политиков того времени — Алексея Комнина, в то время командовавшего западными армиями. Уже на обратном пути Радульф услышал новость, которая, вероятно, явилась для него полной неожиданностью: Алексей принудил несчастного старого Ботаниатеса[Некоторое время спустя старый знакомый спросил у Ботаниатеса, воз­ражает ли он против перемены в своей судьбе. Тот ответил: «Воздержание от мяса — единственное, что мне докучает: остальное не важно» (Алексиада, III, 1)]  к отречению, поместил его, без особых возраже­ний с его стороны, в монастырь и в Пасху 1081 г. сам был коронован императором.

Радульф застал своего господина в Бриндизи. Гвискар пребывал не в лучшем расположении духа. Папа, испугавшись, что Роберт оставит его без защиты один на один с королем Генрихом, резко изменил свое отношение к экспедиции и стал опять чинить Гвискару препятствия. Для начала он настоял на том, чтобы Роберт оставил ему некоторое количество войск, а теперь старался остановить все предприятие. Гвискар упорствовал. Он сознавал, что его позиции очень сильны. Папа знал, что герцог Апулии получил недавно от Генриха предложение, подобное тому, которое получал в свое время от Михаила: Генрих хотел связать браком своего сына Конрада с дочерью Гвискара; существовала реальная опасность, что папский вассал, по­лучив новое отлучение, перейдет в стан врага, и Григорий не хотел рисковать. Но оставить все как есть тоже было нельзя, и он надоедал Роберту, всячески убеждая его отступить, как раз тогда, когда тому требовалось сосредоточить все силы и внимание на предстоящей кампании.

Доклад Радульфа не способствовал разрешению проблемы. Теперь, когда узурпатор Ботаниатес сам свергнут, говорил Радульф, нет более оснований для военной экспедиции. Новый император Алексей был другом Михаила и долго служил в охране юного Константина, которого он теперь сделал одним из своих приближенных. Алексей хочет дружбы с нормандцами, что до госпожи Елены, она будет при нем в такой же безопасности, как если бы вернулась в Салерно. Более того, продолжал Радульф, он обязан сообщить, что собственными глазами видел бывшего императора Михаила в монастыре и может с полной уверенностью утверждать, что человек, которого Роберт держит при себе и чьим просьбам он придает столько значения на деле жулик и самозванец. Роберту следует прогнать его прочь и направить к Алексею послов с предложениями мира и дружбы. Тогда Елена сможет все-таки выйти замуж за Константина или вернуться в лоно своей семьи; а он, герцог, предотвратит кровопролитие и отпустит воинов и корабельщиков по домам.

 предыдущая     следующая

®Автор проекта: Вадим Анохин   Дизайн: Templar Art Studio 2006. Техническая поддержка: Галина Росси

Данный сайт является составной частью проекта Global Folio